Курсовая работа на тему: Иностранцы о России Ивана Грозного


        Курсовая работа на тему: Иностранцы о России Ивана Грозного

Содержание

ВВЕДЕНИЕ 3
РОЛЬ ГОРОДА 5
БЫТ НАСЕЛЕНИЯ 9
ЦАРСКИЕ ОБЕДЫ 11
ЦАРСКОЕ ВОЙСКО 13
УПРАВЛЕНИЕ И СУДОПРОИЗВОДСТВО 17
РЕЛИГИЯ И ДУХОВЕНСТВО 26
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 32
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 35

Введение

Утвердившись на престоле, Иван Грозный начал бурное реформирование устоев жизни московского общества. В целом реформы середины XVI века в России проводились в интересах укрепления самодержавной царской власти при опоре на служилое дворянство. Это делалось за счет ограничения хозяйственных и политических свобод боярской аристократии, посадского и крестьянского населения страны.

Мрачная, но вместе с тем исполненная величия фигура Ивана IV уже не одно столетие приковывает к себе внимание историков. Оценки правления грозного царя порой диаметрально противоположны, одни называют его «тираном», «деспотом», «сумасшедшим», другие говорят о том, что Иван IV был мудрым политиком, о том, что царь был любим народом. Многие пишут о «непонятной», «загадочной» политике царя.

Иван IV - один из грамотнейших, начитаннейших людей своего времени, обладавший несомненным политическим талантом. Но когда им овладела идея неограниченного самодержавия, когда вместе с титулом царя он вообразил себя преемником не только византийских, но и римских императоров, при своем несдержанном и жестоком характере он натворил массу бед.

В основании государственного и общественного порядка Руси Ивана Грозного были заложены два внутренних противоречия, которые с течением времени все больше проявляли себя в социально-экономической и общественно-политической жизни страны. Первое противоречие В. О. Ключевский определил как «политическое»: «Это противоречие состояло в том, что московский государь, которого ход истории привел к демократическому полновластию, должен был действовать посредством очень аристократической администрации». Такой порядок вещей привел к открытому столкновению московской власти с родовитым боярством во второй половине XVI в. Второе противоречие было социальным и состояло в том, что под давлением военных нужд, вызванных необходимостью укрепления обороны страны, интересы промышленного и земледельческого класса, труд которого служил основанием народного хозяйства, систематически приносились в жертву интересам служилых землевладельцев, не участвовавших непосредственно в производительной деятельности страны. Последствием такого порядка вещей было недовольство «тяглой массы» и стремление ее к выходу с «тяглых жеребьев» на черных и частновладельческих землях, а этот выход, в свою очередь, вызвал ряд других осложнений общественной жизни.
Как известно все в истории повторяется, и чтобы не повторять ошибок деятелей прошлых лет, необходимо знать свою историю, в этой связи избранная нами тема является очень актуальной.
Основной целью написания курсовой работы является изучение и оценка периода правления Ивана Грозного иностранцами.

Исходя из цели, вытекают следующие задачи:
- Рассмотреть роль города в период правления Ивана Грозного;
- Охарактеризовать быт населения;
- Рассмотреть как проходили царские обеды;
- Изучить формирование царского войска;
- Рассмотреть процесс управления и судопроизводства на Руси;
- Показать роль религии и духовенства в период правления Ивана Грозного.
Данные вопросы широко освящены в трудах иностранных авторов, являвшихся современниками правления Ивана Грозного. Его деятельность отражена в таких знаменитых трудах, как «Записки о Московии» Сигизмунда Герберштейна, Генриха Штадена «О Москве Ивана Грозного», Р. Ченслера «Книга о великом могущественном царе России». Также период правления Ивана Грозного широко освящен в трудах выдающегося российского ученого В.О.Ключевского.

Роль города

Постоянно углублявшийся процесс отделения ремесла от сельского хозяйства обусловил в 16 веке рост и развитие городов. Города являлись центрами ремесленной, торговой и административной деятельности значительных по радиусу районов. В составе городских ремесленников преобладали те, кто занимался изготовлением съестных припасов, приготовлявшие предметы домашнего обихода и ремесленники всех других специальностей. Важнейшими были профессии, связанные с металлообработкой.

Ремесленники Москвы и других крупных городских центров 16 века работали не только по заказу, но и на рынок, Они изготовляли свои произведения на дому, а затем приносили для продажи сидевшим в рядах торговцам. В городах торговля производилась местными жителями в лавках, а приезжими торговцами - в гостиных дворах, которые имелись во всяком более или менее значительном городе. Приезжавшие из ближайших сел крестьяне торговали на площади, обычно один-два раза в неделю.

Лавки в подавляющей своей массе принадлежали постоянным жителям города и распределялись между посадскими, ратными людьми и людьми, зависимыми от детей боярских и духовенства, пропорционально числу представителей в городе каждой из этих категорий. В 16 веке одно лицо чаще всего владело тремя лавками, в Пскове и Казани отдельные лица имели по 10 и более лавок. Лавки были небольшими по размеру, располагались рядами.

В межобластной торговле большую роль играли привилегированные торговцы - гости, а также монастырские купчины из Соловецкого, Волоколамского, Троице-Сергиева монастырей, ведших крупную торговлю солью и хлебом. С ростом экономического влияния торгово-посадских кругов торговые привилегии монастырей постепенно начинают сужаться.

Крупные торговые люди, гости, принимали большее участие во внешнеторговых операциях и меньшее - в торговле на местных рынках. Вместе с тем они были и своеобразными великокняжескими агентами по торговым делам. Многие из них становились крупными землевладельцами, занимали видное место в правительственном аппарате.

В 16 веке центром торговли в Москве стал Китай-город. Вместе с тем еще во второй половине 16 века торговля по традиции велась также в Кремле. Бывали торги и в других частях города. Н.М. Карамзин так описывал торговлю в Москве: "Гостиный двор (там же, где и ныне, на площади, у Кремля), обнесенный каменной стеною, прельщал глаза не красотою лавок, но богатством товаров, азиатских и европейских. Зимою хлеб, мясо, дрова, лес, сено обыкновенно продавались на Москве-реке, в лавках и шалашах."

Во второй половине 16 века купечество вместе с ремесленниками и мелкими торговцами городов было объединено в сословие посадских людей, в котором купцы составляли богатое меньшинство. Из этого же сословия немногочисленная группа купцов использовалась правительством для выполнения торгово-финансовых поручений. В последней трети 16 века эти купцы были объединены в три общерусские привилегированные корпорации - гостей, торговых людей гостиной (в конце 16 века - 350 человек) и суконной сотен (в конце 16 века - 250 человек). Особое положение по своему экономическому могуществу занимали торговые люди Строгановы. Дворы в городах имели и "торговые иноземцы" (иностранные купцы). Наиболее ранний перечень гостей как представителей особой сословной прослойки дан в акте земского собора 1566 года, который называет 12 гостей. С конца 16 века чин гостя стал представляться особой жалованной грамотой.

Крупное купечество сосредотачивалось в Москве. После московского пожара 1571 года правительство свело всех "лучших людей" других городов в Москву, обескровив провинциальные посады. В конце 16 в купечество превратилось в сословную группу, сочетавшую занятие торговлей с выполнением функции налоговых сборщиков на условиях откупа. Связь с государственным аппаратом способствовала обогащению одних и экономическому упадку и разорению других, ибо откупщики несли материальную ответственность за сбор установленной суммы налогов. Имущественная дифференциация в группах гостей, членов гостиной и суконной сотен была тем сильнее, чем выше было сословное положение и состоятельность группы в целом.
Тяглое население большого города делилось на сотни (иногда полусотни) и слободы. Часто сотни были не только территориально - административными единицами, но и организациями, объединявшими близкие по характеру деятельности группы ремесленников и торговцев.

Москва была главным центром не только внутри русского рынка, но и обмена с иностранцами. Царя не без основания называли первым купцом страны. Царская казна заключала сделки с иностранными купцами на большие суммы денег и имела право отбора лучших товаров. В Москве жили крупнейшие русские купцы, обладавшие значительными капиталами. Наконец, в Москве были более, чем в других местах, обострены классовые и социальные противоречия.

Процесс производства и углубление общественного разделения труда привели к усилению развития товарно-денежных отношений. Увеличение товарности сельского хозяйства в известной мере стимулировалось и ростом денежных налогов, ради уплаты которых крестьянам приходилось продавать не только излишки, но и часть необходимого продукта. Рост налогов привел к резкому увеличению количества товарного хлеба, что вызвало бурное оживление местных рынков. Вся выгода от высоких хлебных цен доставалось не крестьянству в целом, а лишь небольшой его зажиточной верхушке, имевшей хлебные запасы и деньги для скупки хлеба по дешевым ценам в урожайные годы. Производство товарного хлеба в России 16 века было настолько ограниченным, что зерно почти не поступало на внешний рынок. Из городского купечества в 16 веке выделились скупщики сельскохозяйственных продуктов, приобретавшие товар у крестьян мелкими партиями. Так, скупка льна для продажи за границу производилась пудами, полупудами.

Продажа продуктов животноводства осуществлялась по преимуществу крестьянами, И в этой сфере действовали скупщики, без участия которых было бы невозможно осуществлять сбыт продуктов животноводства иностранным купцам. Очень важную роль в развитии внутреннего рынка играла торговля солью, рыбой, медом. Наиболее крупными продавцами соли в 16 веке являлись монастыри, имевшие жалованные грамоты на беспошлинный провоз и продажу соли. Торговали солью и представители других категорий населения. Крупная торговля солью способствовала установлению связей между отдаленными рынками и процессу образования всероссийского рынка.
Происходит постепенное увеличение объема ремесленной продукции, предназначавшейся для вольного сбыта, возрастает роль скупщика. Некоторые ремесленники выступают одновременно и в роли продавцов своих изделий. Характерным является сочетание работы на заказ с работой на рынок.

Показателем интенсивного развития мелкого товарного производства и торговли в городах служит рост количества торговых помещений, из которых местами крупной торговли являлись чаще всего лавки, местами мелочной торговли - скамьи, шалаша и т.п.

Общий подъем внутренней торговли нашел отражение в росте цен и увеличении доходов таможен. Однако развитие внутренней торговли замедлялось воздействием феодальных отношений, недостаточно был развит кредит. Ссуды давались под большие проценты. Торговые операции и проезд облагались многочисленными пошлинами. Все торговцы делились на местных, иногородних и "иноземцев", под которыми в таможенных грамотах подразумевались жители не Московской, а других русских земель и зарубежья. В наименьшем размере пошлины взимались с местных, в наибольшем - с "иноземцев".

Быт населения

Основным занятием трудового населения в годы правления Ивана Грозного было сельское хозяйство. Важнейшую роль в сельскохозяйственном производстве играло скотоводство. Продукты животноводства занимали второе после хлеба место среди товаров, поступавших на внутренний рынок страны. Из промыслов, тесно связанных с крестьянским хозяйством, большую роль играли бортничество, рыболовство и охота. Промыслом, требовавшим значительного уровня развития техники, была солеваренная промышленность.

В этот период развивались многие ремесла: черная и цветная металлургия, деревообработка, производство машин, механизмов и средств передвижения, строительство, текстильное, кожевенное, гончарное и стекольное производства, обработка кости, химические и художественные промыслы, ювелирное дело. Начинается книгопечатание, производятся первые опыты по производству бумаги.

Успехи в ремесленном производстве, особенно в металлургии, обработке дерева и цветных металлов, способствовали прогрессу техники и росту производительности труда в сельском хозяйстве.

В основе производственных отношений в русской деревне лежала феодальная собственность на землю. Различались земли частновладельческие, церковно-монастырские, дворцовые и черносошные. Класс феодалов состоял из двух основных сословий: светских и духовных землевладельцев. Законодательное установление крестьянской крепости способствовало сближению всех категорий феодального землевладения, ибо оно усилило и юридически оформило неполную собственность землевладельца на личность непосредственного производителя, а следовательно, увеличило его права собственности и на крестьянские земли. Развитие феодализма вглубь, усиление внеэкономического принуждения крестьян привело к ограничению их прав личности и к постоянно возраставшему подчинению феодалу вплоть до временного, а затем и бессрочного запрещения крестьянского выхода.

В России ходили серебряные и медные деньги: московские, тверские, псковские, новгородские; серебряных считалось 200 в рубле (который стоил два червонца), а медных пул 1200 в гривне. Новгородские деньги имели почти двойную цену: их было только 140 в рубле. На сих монетах изображался Великий князь, сидящий в кресле, и другой человек, склоняющий перед ним голову; на псковских бык в венце; на московских старых св. Георгий, или всадник, и цветок, а новые, ценою в половину менее старых, представляли одну надпись. Золотые деньги ходили только иностранные: венгерские червонцы, римские гульдены и ливонские монеты, коих цена переменялась. Всякий серебряник бил и выпускал монету: правительство наблюдало, чтобы сии денежники не обманывали в весе и чистоте металла. Государь не запрещал вывозить монету из России, однако ж хотел, чтобы мы единственно менялись товарами с иноземцами, а не покупали их на деньги. - Вместо нынешнего ста, обыкновенным торговым счетом было сорок и девяносто; говорили: сорок, два сорока, или девяносто, два девяноста, и проч.

Основной одеждой в XVI веке была рубаха. Рубахи шились из шерстяной ткани (власяницы) и льняного и конопляного полотна. В XVI веке рубахи носились обязательно с определенными украшениями, которые у богатых и знатных делались из жемчуга, драгоценных камней, золотых и серебряных нитей, а у простонародия, вероятно, красными нитками. Главнейший элемент такого набора украшений - ожерелье, закрывавшее разрез ворота. Ожерелье могло быть пришито к рубахе, могло быть и накладным, но ношение его нужно считать обязательным вне дома. Украшениями покрывали концы рукавов и низ подола рубах. Рубахи различались по длине. Следовательно, короткие рубахи, подол которых доходил примерно до колен, носили крестьяне и городская беднота. Богатые и знатные носили длинные рубахи, сорочки, доходившие до пят. Штаны были обязательным элементом мужской одежды. Но единого термина для обозначения этой одежды еще не было. Обувь XVI века была весьма разнообразной и по материалам, и по покрою.

Конечно, у крестьянок дорогих ожерелий не было, но их могли заменять вышитые, украшенные простыми бусами, мелким жемчугом, латунными нашивками. Крестьянки и рядовые горожанки, наверное, носили поневы, плахты или подобную одежду под другими названиями. Но кроме поясной одежды, а так же рубахи, уже с XVI века выдавали какие-то горничные одежды.

Царские обеды

Царские обеды проходили с особой роскошью. В огромном зале между узорчатыми столбами ставились длинные столы в несколько рядов. В каждом ряду могло быть по десять столов. На каждом столе ставились приборы.

Для царя, царевича и приближенных к царю ставились особые столы отдельно от остальных. Вдоль столов ставились длинные скамьи. Их покрывали парчой или бархатом. Ивану Грозному ставили - высокие резные кресла, убранные жемчугами и алмазами.

В середине зала ставился большой крепкий стол для серебряной и посуды. Посуда была разнообразной и причудливой формы. Были тазы литые, которые четыре человека с трудом подняли бы за узорчатые ручки, и тяжелые ковши, и кубки, усыпанные жемчугом, и блюда разных величин с чеканными узорами. Были и чары сердоликовые, и турьи рога, оправленные в золото. Между блюдами и ковшами стояли золотые кубки странного вида, представлявшие медведей, львов, петухов, павлинов, журавлей, единорогов. И все эти тяжелые блюда, суды, ковши, чары, черпала, звери и птицы громоздились кверху клинообразным зданием, которого конец упирался почти в самый потолок.

Сначала входили и размещались толпы царедворцев, опричников и размещались по скамьям. На столах в это время, кроме солонок, перечниц и уксусниц, не было никакой посуды, а из яств стояли только блюда холодного мяса на постном масле, соленые огурцы, сливы и кислое молоко в деревянных чашах.

Все рассаживались и ожидали государя.
Затем входили стольники, становились у царских кресел; за стольниками шествовали дворецкий и кравчий. Затем гремели трубы, звенели дворцовые колокола, и медленным шагом входил сам царь Иван Васильевич.

С появлением царя все вставали и низко кланялись ему. Царь медленно проходил между рядами столов до своего места, останавливался и, окинув взором собрание, кланялся на все стороны; потом читал вслух длинную молитву, крестился, благословил трапезу и опускался в кресло.
Все, кроме кравчего и шести стольников, следовали его примеру.
Царский пир обслуживало множество слуг, в бархатных кафтанах с золотым шитьем Они становились перед государем, кланялись ему в пояс и по два в ряд отправлялись за кушаньем. Вскоре они возвращались, несли сотни две жареных лебедей на золотых блюдах. Так начинался обед.

Во время обеда царь мог пожаловать блюдо со своего стола кому-либо. Стольник приносил блюдо и говорил : «Великий государь жалует тебя блюдом с своего стола!»
По обычаю следовало встать, низко поклониться царю. Тогда все, кто находился за одним, также вставали и кланялись в знак поздравления с царскою милостью.
Тот, кому была проявлена царская милость, должен был каждого отблагодарить особым поклоном. Стольник возвращался к царю и говорил ему, кланяясь в пояс: «Великий государь! Он принял блюдо, челом бьет!»

На царском столе присутствовали кушанья из лебедей, павлинов. За павлинами следовали кулебяки, курники, пироги с мясом и с сыром, блины всех возможных родов, пирожки и оладьи.

Пока гости кушали, слуги разносили ковши и кубки с медами. Подавали разные иностранные вина. Особые стольники ходили взад и вперед между рядами, чтобы смотреть и пополнять столы.
Существуют сказания, что на пиру при Иване Грозном творились страшные вещи. Иван Грозный пригласил на пир боярина, на которого держал гнев. Во время пира ему поднесли чашу вина.
Он выпил, поклонился царю. Все встали и поклонились боярину; ожидали себе и его поклона, но боярин стоял неподвижно. Дыхание его сперлось, он дрожал всем телом. Внезапно глаза его налились кровью, лицо посинело, и он грянулся оземь. «Боярин пьян, - сказал Иван Васильевич, - вынести его вон!». Шепот пробежал по собранию, а земские бояре переглянулись и потупили очи в свои тарелки, не смея вымолвить ни слова. Боярина вынесли, и обед продолжался, как будто ничего не случилось.

Гусли звучали, колокола гудели, царедворцы громко разговаривали и смеялись. Слуги за время обеда несколько раз переодевались. Эта перемена одежды составляла одну из роскошей царских обедов.

Царское войско

Главной составляющей реформ Ивана Грозного были военные реформы - создание сильной армии было решающим условием существования государства. Первые мероприятия царя в точности следовали проекту Пересветова. Летом 1550 года был создан корпус «выборных стрельцов» в 3 тысячи человек; стрельцы получали по 4 рубля в год и жили в Воробьевой слободе под Москвой . Характерно, что на Руси использовали фитильные ружья турецкой конструкции, и на Руси и в Турции эти ружья называли «мултух»; они отличались от европейских ружей устройством затвора. Капитан Маржерет писал позднее, что стрельцы были лучшим войском царя, что кроме стрельцов, никто не мог противостоять татарской коннице. «Главная сила русских заключается в пехоте, - отмечал Яков Рейтенфельс, - которая совершенно справедливо может быть уподоблена турецким янычарам» . Х. Ф. Манштейн, видевший стрельцов в начале XVIII века, отмечал, что «их больше всего можно сравнить с янычарами, они держались одинакового с ними порядка в сражениях и имели почти одинаковые с ними преимущества». Франческо Тьеполо по времена Ивана Грозного также сравнивал стрельцов с янычарами. Действительно, стрельцы сражались, как янычары: они действовали под прикрытием полевых укреплений, образующих лагерь, «кош» (тюрк. «кош» -«стоянка», «лагерь», «кошун» - «войско»). Однако тактика янычар была усовершенствована русскими: они стали делать укрепления из сборных деревянных щитов - эти укрепления назывались «гуляй-городом» или «обозом». Рейтенфельс пишет, что укрепления из деревянных щитов раньше использовали персы. Тактика действия из-за укрытий объясняется тем, что стрельцы, как и янычары, не имели в своем составе воинов-копейщиков (пикинеров). В европейских армиях пикинеры и мушкетеры строились в колонныбаталии, которые могли сражаться с конницей в открытом поле.

Одновременно со стрельцами царь попытался создать конную гвардию – он выбрал тысячу лучших воинов и хотел дать им поместья под Москвой. Здесь мы, казалось бы, сталкиваемся с отступлением от проекта Пересветова. «Воинник» ничего не говорил об этом, однако известно, что наряду с гвардейской пехотой («ени чери оджагы») у турок была и конная гвардия («алты булук халкы»). Задача гвардии заключалась в том, чтобы постоянно находится при особе царя или султана, быть его оружием в борьбе со всеми врагами – не только внешними, но и внутренними. Однако, из-за нехватки земель для испомещения проект создания конной гвардии остался неосуществленным; он был реализован позже – это была знаменитая опричная «тысяча». Впрочем, «выборные стрельцы» так же не сразу стали личной гвардией царя, поначалу они использовались как обычное воинское подразделение.

Начиная с 1550 года проводятся мероприятия по приведению в порядок поместной системы. Поместная система была учреждением, заимствованным у турок еще при Иване III, но в период боярского правления она пришла в упадок, учет поместий был запущен, царь писал, что у одних помещиков были излишки земли, а иные были голодны. В 1555 году состоялся «приговор царский о кормлениях и службе». В «приговоре» указываются нормы службы: со 150 десятин доброй земли выставлялся человек на коне и в доспехе – «а в дальной поход о дву конь». Поместья предполагалось измерить и уравнять соответственно «достоинству». В этой связи необходимо отметить, что в Турции существовали четкие нормы службы, но землю при этом не меряли: норма службы устанавливалась исходя из дохода, доставляемого поместьем. Эта разница не была принципиальной, в любом случае введение нормы службы было кардинальной мерой, завершившей становление поместной системы. Особенно большое значение это нововведение играло в организации службы вотчинников: хотя, в принципе, они были обязаны военной службой, служебных норм не существовало, и бояре выводили со своих огромных владений лишь малое число всадников. Теперь был организован учет, по уездам были составлены нарядные списки и отныне никто не мог уклониться от службы. «И свезли государю спискы изо всех мест и государь сметил множество воинства своего, - говорит летопись, - еще прежде сего не бысть так, многие бо крышася, от службы избываше». Эта реформа намного увеличила московское войско. Венецианский посол Фоскарино свидетельствует, что прежде войско было немногочисленным, но преобразования «императора Ивана Васильевича» увеличили его до огромных размеров: он сам будто бы видел две армии по 100 тысяч человек каждая. По более надежным сведениям Д. Флетчера, «число всадников, находящихся всегда в готовности», достигало 80 тысяч человек, но в случае необходимости каждый дворянин мог привести с собой одного или двух «боевых холопов» . Великий визирь Мухаммед Соколлу говорил послам Стефана Батория, что царь силен, что с ним может померяться силами только султан. Таким образом, военные реформы Ивана Грозного достигли своей цели – была создана мощная армия, которая позволила России намного расширить свою территорию, стать великой державой того времени.

Необходимо отметить еще одну деталь организации русской поместной системы: воинам раз в 3-4 года на смотрах выдавалось дополнительное жалование. Однако османские сипахи в действительности не получали жалования из казны. Откуда московские реформаторы взяли образец для своего проекта? Можно ли предположить, что они знали не только историю Османской империи, но и историю Персии? Великий визирь Низам ал-мульк в свое время рекомендовал выдавать жалование воинам, и при Рашид ад-дине тогдашние помещики-иктадары действительно получали во время смотров деньги для приобретения оружия. Однако, скорее всего, выдача жалованья помещикам была чисто российской инновацией, результатом самостоятельного развития.
Многие авторы отмечают, что идея приведения в порядок поместной системы никак не отражена в проекте Пересветова - он вообще ничего не говорил о помещиках и сипахи, предлагая содержать воинов на жалованье (как содержались янычары). Однако отсюда не вытекает, что Пересветов предлагал отказаться от поместной системы - просто «воинник» обошел стороной этот вопрос. Поместная система уже существовала, и Пересветов нигде не утверждал, что ее нужно упразднить; он предлагал завести новое стрелецкое войско не взамен, а в дополнение к поместному ополчению.

Один из наиболее настоятельных советов Пересветова – это выдвижение служилых людей по заслугам, а не по знатности. В Османской империи, действительно, «не было никакого боярства, но смотрели только на искусность, на разум, на храбрость». Иван IV старался поддерживать идею вознаграждения по заслугам. Штаден отмечал, что если воин был ранен в бою спереди, то он получал придачу к поместью, если же он был ранен в спину, то поместье убавляли. Однако обычай местничества не допускал назначения неродовитых служак на высокие посты; бояре издавна боролись между собой из-за «мест». В 1550 году царь отменил местничество в полках во время военных походов – но большего он сделать не смог. Частичная отмена местничества вызвала резкое недовольство знати.

Управление и судопроизводство

Одновременно с военными проводились и гражданские реформы. В июне 1550 года появился новый Судебник - новый свод законов. Основной целью введения новых законов было установление провозглашенной царем «великой правды». «Великая правда», то есть справедливость, была главным тезисом Пересветова; как отмечалось выше, эта идея («адалет») была идеологической основой Османской империи. Но заимствование идеи справедливости началось уже давно; более того, этой идее следовал Иван III при создании Судебника 1497 года – поэтому его внуку не пришлось много менять в старых законах. Тем не менее, Иван IV счел нужным увековечить свое правление новым Судебником - подобно тому, как его великий современник султан Сулейман Законодатель увековечил себя новым «Канун-наме». Как и предыдущий судебник, новый кодекс требовал от судей не брать взяток и быть внимательными к жалобщикам; на суде должны были присутствовать представители крестьян и посадских людей – староста, «лутчие люди» и «целовалники». Среди нововведений было установление конкретной ответственности за взяточничество и невнимание к жалобам. Было запрещено холопить детей боярских – это положение закона совпадало с проектом Пересветова. Новый судебник аннулировал тарханные грамоты – податные иммунитеты знати и монастырей. Дела о разбое отнимались у наместников и передавались губным старостам – это был признак начавшегося упразднения наместничеств.

Современники в один голос свидетельствуют, что Иван IV искренне стремился утвердить на Руси правосудие и справедливость. Фоскарино говорит о том, что царь установил правосудие с помощью простых и мудрых законов. «Этот царь уменьшил неясности и неточности в законодательстве и судебных процедурах, - писал Д. Горсей, - введя наиболее простую и удобную форму письменных законов, понятных и обязательных для каждого, так что теперь любой мог вести дело без какого-либо помощника, а также оспаривать незаконные поборы в царском суде без отсрочки». Писавший о взяточничестве русских приказных (и вообще не любивший Россию) Штаден, тем не менее, отдает должное Ивану Грозному. «Он хотел искоренить неправду правителей и приказных страны… - свидетельствует Штаден. - Он хотел устроить так, чтобы правители, которых он посадит, судили бы по судебникам без подарков, дач и приносов». Иногда царь демонстративно принимал облик восточного монарха, поддерживающего справедливость с помощью жестоких расправ. Флетчер рассказывает, что когда один дьяк принял взятку в виде нашпигованного деньгами гуся, царь приказал своим палачам разделать дьяка, «как разделывают гусей». Барберини пишет, что царь приказывал сечь уличенных во взятках чиновников - и даже знатнейших из бояр, поэтому среди чиновников не было ни одного, которого ни разу бы не высекли.

Одним из главных пунктов программы Пересветова была ликвидация наместничеств и сбор «кормов» в казну. Мероприятия в этом направлении проводились постепенно, начиная с 1550 года. В «приговоре» 1555 года царь обвинял наместников в том, что они были для своих городов гонителями и разорителями; подобные выражения присутствуют и в некоторых грамотах, где добавляется: «…и потому мы, жалуючи хрестьянство… наместников и волостелей и праветчиков от городов и волостей отставили». По «приговору» наместники заменялись губными старостами, выбираемыми местным населением; губным старостам особо предписывалось, чтобы у них «насильства християном от силных людей не было». Псковская летопись отмечает, что в результате этой реформы «бысть крестьянам радость и льгота велика». Корма, которые, прежде собирали наместники, теперь собирались в казну; именно за счет этих сборов «боярам», «вельможам» и «воинам» определялось жалование, о котором говорилось выше. «Приговор» был не законом немедленного действия, а скорее программой преобразований. Проведение «губной реформы» наталкивалось на сопротивление знати, не желавшей расставаться со своими кормлениями, поэтому реформа растянулась на десятилетия; в пограничных областях наместничества так и не были ликвидированы.

Необходимо отметить еще одну важную сторону губной реформы: она передавала судебную власть в руки выборных местных властей – то есть вводила местное самоуправление. Пересветов пишет в «Сказании», что, отстранив наместников, Магмет-салтан «назначил судей» во все царство. Московские реформаторы не назначали судей, а предоставили право выбирать их общинам. Это решение как будто находится в противоречии с проектом Пересветова, но нужно учесть, что в Турции существовала и другая судебная система – на славянских землях самоуправляемые общины и округа сами выбирали своих старост («кнезов»), которые одновременно были и судьями. Вероятно, московские реформаторы предпочли образец более близкий православному славянскому миру. Однако компетенция местных судей была ограниченной: Пересветов упоминает, что в Турции воины-сипахи судились своими воинскими судьями («кадиаскерами»). В России помещики также исключались из сферы действия местных судей, они подлежали компетенции судей Разрядного приказа.

Отмена наместничеств и сбор кормов в казну означали реформу налоговой системы. Эта реформа - также как установление служебных норм - упиралась в проблему измерения земель: служба и налоги шли с земли. В прежние времена землю клали в податные единицы, «сохи», в значительной мере произвольно, теперь была введена стандартная соха, зависевшая от качества земли. Был проведен кадастр, все поля, луга, леса были измерены и соответственно качеству земли поделены на «сохи»; каждой «сохе» был присвоен номер. Измерение земель было чисто русской новацией: в Турции землю не меряли (точнее, размер полей оценивался по объему высева). Проведение кадастра было несомненным достижением русских писцов; подобным достижением могли бы похвалиться только китайские чиновники и в более ранние времена – византийцы. П. Н. Милюков считал, что русская податная система сложилась под византийским влиянием.

В связи с измерением земель были введены государственные стандарты мер и весов. Это обстоятельство также удивляло многих иностранцев: в те времена государственный стандарт мер существовал только в Османской империи и в Китае. Не удивительно, что русская система мер (как и монетная система) была привязана к турецкой; простая сажень была приравнена к 2 турецким аршинам, косая сажень – к 3 аршинам. Вес измерялся в пудах и контарях, русский контарь составлял 0,7 от турецкого контаря; в таком же соотношении находятся русский пуд и турецкий батман. (Разница произошла, по-видимому, оттого, что в одну и ту же емкость наливали воду и насыпали зерно. Русский контарь – это вес зерна, турецкий – это вес воды).

Налоговая реформа не ограничивалась передачей наместничьих кормов в казну; она привела к полной перестройке податной системы. Пересветов не затрагивает этой темы, однако известно, что османская налоговая практика включала коммутацию отработочных повинностей; это была характерная черта османской податной системы. Начиная с 1551 года московское правительство так же осуществляет коммутацию отработочных повинностей. Ямская повинность, военная служба «с сох» и прочие повинности заменяются выплатой денег; отныне крестьяне платят в 4 раза больше, чем прежде. Трудно сказать, насколько эквивалентной была эта замена, однако даже после четырехкратного увеличения денежных выплат государственные налоги не превышали 9% крестьянского дохода. С государственной точки зрения коммутация была вполне оправданной: набиравшиеся с сох крестьяне-ополченцы были практически непригодны для войны, по своим воинским качествам они не шли в сравнение с поместной конницей. Вместо крестьянской службы реформа дала правительству деньги, которые пошли на финансирование нового войска. Налоговая реформа (в сочетании с поместной реформой) обеспечила создание огромной армии Ивана Грозного.

Историко-юридическим обоснованием своих прав на царское звание и самодержавное правление Иван Грозный считал версию, изложенную в «Сказании о князьях Владимирских» - династия Рюриковичей происходит от римского императора Августа, а царские регалии из Константинополя еще в XII веке получил Владимир Мономах. Русский царь многократно говорил об этом в своих посланиях монархам иных держав, подчеркивая тем самым собственное превосходство. Усилиями Ивана IV эта версия становится официальной генеалогией Рюриковичей.
Однако главный аргумент в свою пользу он находит все же в другом - в прямом Божием волеизъявлении. «Сего убо православия истиннаго Росийскаго царствия самодержавство началось Божиим изволением почен от великаго князя Владимира», - пишет царь в начале Первого послания Андрею Курбскому , утверждая тем самым принцип Божественного происхождения государевой власти на Руси. О себе же он говорит: «...Божиим изволением и прародителей своих и родителей благословением, яко же родихомся в царствии, тако и воспитахомся и возрастохом и воцарихомся Божиим велением, и прародителей своих и родителей благословением свое взяхом, а чюжаго не восхотехом».

В дальнейшем, в своих аргументах против Курбского, Иван Грозный главным доказательством постоянно, в разных вариациях, приводит одну и ту же незыблемую для него истину-только он, Иван IV, является истинным самодержцем Российским, ибо так повелел Бог. Поэтому даже не он, грешный человек, правит государством, а сам Господь через него проливает на Россию свою благодать. Личность же Ивана Грозного в таком мироощущении становится единственным посредником между Господом и русским народом, а то и всеми земными народами. «Мы же, - пишет Иван Грозный, - уповаем милостию Божиею, понеже доидохом в меру возраста исполнения Христова, и, кроме Божия милости и Пречистые Богородицы и всех святых, от человек бо учения не требуем, ниже подобно есть владети множеством народа, и разума от них требовати» .
Поэтому с религиозно-мистических позиций совершенно обоснованной оказывается убежденность Ивана Грозного в том, что подданные его - это такие же рабы и холопы его, как он сам раб и холоп божий. Более того, свою главную ответственность перед Богом на Страшном Суде он видит в одном - Господь спросит с него за то, как он управлял своими рабами, смог ли наставить их на путь истины: «Аз же убо верую, о всех своих согрешениих вольных и невольных суд прияти ми, яко рабу, и не токмо о своих, но и подовластных дати ми ответ, аще что моим несмотрением погрешится… Сице убо аз верую неумытному Спасову судищу. И от Божия всемогущия десницы живым и мертвым возможно где укрытися? Вся нага и отверста пред ним». И также искренне верит Иван Грозный в то, что ревностно исполняя мистическую обязанность, возложенную на него, он будет удостоен спасения: «И не отчеваюся Создателева милосердия, во еже спасену быти ми… Аще бо и паче числа песка морскаго беззакония моя, но надеюся на милость благоутробия Божия: может пучиною милости Своея потопити беззакония моя». То есть, Иван Грозный признает над собой судьей лишь Бога.

С этой же точки зрения следует оценивать позицию Ивана Грозного по отношению к любым покушениям на его самодержавство. Иван Грозный видел в подобного рода претензиях своих приближенных только одно - покушения на Бога. «Тем же наипаче, противляяйся власти, Богу противится!» - писал он. И с недоумением спрашивал: «А се ли тма, яко царю содержати царьство и владети, рабом же рабская содержати повеленная? Како же и самодержец наречется, аще не сам строит?». «А Российское самодержавство изначала сами владеют своими государствы, а не боляре и вельможи!»-однозначно заявляет он.

Поэтому любые попытки ограничения царской власти-это предательство веры, вероотступничество. «И вы... злобесным своим хотением, выше меры желающе славы и чести и богатства, и разорению християнскому желающе быти!», - обвиняет царь Курбского и всю Избранную Раду. А самого себя Иван Грозный сравнивает со святыми, пострадавшими от гонителей христианства: «Бесному подобляшеся, колеблетеся и Божий суд восхищающе… изложили есте, собацки осуждающе. И сего ради, Богу проивни являющеся, како и святых всех преподобных… И якова они бо от бесов пострадаша, таковая аз же от вас пострадах».

Убежденность Ивана Грозного в собственной богоизбранности была настолько велика, что воспринималась и многими современниками. Когда в 1582 в Москве побывал папский посланец, иезуит Антонио Поссевино, он увидел эту уверенность царя: «Он считает себя избранником Божиим, почти светочем, которому предстоит озарить весь мир», - написал Поссевино об Иване Васильевиче.

Иван Грозный в течение всей жизни соотносил свою деятельность с монашеским служением, выражал желание принять постриг. В Послании в Кирилло-Белозерский монастырь он писал: «И мне мнится, окаянному, яко исполу есмь чернец...». Вот это мироощущение - «исполу есмь чернец…», т. е. «наполовину я уже чернец...» - и определяло избранную Иваном Грозным линию поведения в мирской жизни. Монашеский подвиг исполнять ведь можно тоже по-разному. Нил Сорский видел его суть в «умной» молитве, Иосиф Волоцкий - в строгом соблюдении устава. Иван Грозный, судя по всему, пошел иным путем, возродив на Руси идею древнего аскетизма в том виде, как ее понимали самые первые русские монахи - в виде «истязания плоти». Грозный принял для себя как руководство к действию саму суть «печерской идеологии» - для спасения души нужно «истязать плоть». Более того, идеал монашеской жизни он стремился распространить на повседневную жизнь, собираясь решать мирские проблемы методами монашеского подвижничества. Можно полагать, что Иван Грозный внутренне уверился в том, что он имеет полное и несомненное право относиться к собственному государству и к собственному народу, как к телу, которое необходимо истязать, подвергать всяческим мучениям, ибо только тогда откроются пути к вечному блаженству. И только пройдя через страх Божий в его самом непосредственном, телесном выражении, Российское государство, ведомое своим государем-иноком к «истине и свету», сможет построить на земле «Третий Рим» . В данном случае в источниках есть подтверждения тому, что идея «истязания плоти» была близка Грозному. Подчеркивая свое отличие от простых монахов, Иван Грозный писал: «...Ино убо же свою душу спасти, ино же многими душами пещися». И продолжая мысль о своем царско-монашеском долге перед Господом заботиться о спасении подданных, он выводит незыблемый для себя принцип: «Обрящеши же много и во отрекшихся мира наказания, аще и не смертию, но зело тяжкая наказания. Колми же паче во царствие подобает наказанию злодейственным человеком быти». Следовательно, царская власть должна наказывать злодеев намного суровее, нежели монахи наказывают сами себя в борьбе с искушениями.

В 1582, во время беседы с Иваном Грозным, папский посол Антонио Поссевино, доказывая преимущества католицизма, сказал о том, что римские папы во имя христианской веры проливали кровь. Русский царь, по свидетельству Поссевино, так прокомментировал его слова: «Ты, Антоний, говоришь, что папы проливали кровь во имя Христа, это хорошо. Ведь сказал Спаситель: «Не убойтесь от убивающих тело, душу же не могущих убити». Одно из обвинений, которое Иван Грозный предъявил Курбскому, состояло в том, что опальный воевода испугался претерпеть телесную муку от руки царя. Для царя очевидно - спасая свою жизнь, свое тело, Курбский предал дьяволу бессмертную душу: «Почто, о княже, аще мнишися благочестие имети, единородную свою душу отвергл еси? Что же даси на ней измену в день Страшнаго суда? Аще и весь мир приобрящеши, последи смерть всяко восхитит тя: чесо ради на теле душу предал еси, аще убоялся еси смерти, по своих бесоизвыкших друзей и назирателей ложному слову?» И продолжает: «Ты же, тела ради, душу погубил свою еси, и славы мимотекущия, нетленную славу презрел еси, и на человека возъярився, на Бога возстал еси». Между прочим, вполне возможно, что именно в этом компоненте мировосприятия первого русского царя можно найти и одно из объяснений разделения государства на две части - земщину и опричнину. Земщина представляет собой часть «плоти» единой Русской земли, которую государь подверг жесточайшему истязанию, дабы проучить врагов православия и поселить в их душах страх Божий. Потому и войско опричное изначально строилось по принципу военно-монашеского ордена, главой которого являлся сам царь, исполнявший обязанности игумена.

Иван IV отвергал любые попытки ограничить его власть: «Како наречется самодержцем, аще не сам строит». Свои же обязанности монарх видел в том, чтобы поддерживать порядок в стране и направлять подданных на путь истинной веры: «Тщу же ся с усердием люди на истинну и на свет наставити, да познают единого истинного Бога в Троице славимого» .
Грозный жаждал всевластия, но отнюдь не располагал им. Он слишком живо чувствовал зависимость от своих могущественных вассалов. «Царские речи» по поводу боярского мятежа, известные по летописным припискам, не оставляют сомнений на этот счет. Страх перед боярской жестокостью, удручающее сознание своей ненадобности боярам - вот что скрывалось за его высокомерным третированием своих оппонентов.

Религия и духовенство

Обретение русской церковью независимости, падение Константинополя и освобождение от татарского диктата способствовали формированию идеологии “Москва – Третий Рим”, окончательно сложившейся к ХVI в. Уже в конце ХV в. в сочинении суздальского монаха Симеона “Слово избранное из святых писаний против латинской церкви и сказание о составлении восьмого собора латинского и о свержении Исидора Прелестного” высказываются следующие идеи: Рим уклонился в ересь, а Константинополь попал под власть басурман; Москва отвергла прелестника Исидора и осталась единственной независимой православной столицей; правитель Москвы должен стать царём, так как православная церковь не может стоять без царя.

В соответствии с этой идеологией церковь начала идеологическую подготовку провозглашения московского государя царём. Ряд представителей духовенства называл царём уже Василия III. Митрополит Макарий (до 1542 г. архиепископ Новгородский) был воспитателем и духовником Ивана IV, который в 1547 г. был венчан на царство. Благодаря его влиянию, а также проповедям священника Сильвестра, Иван сумел преодолеть негативные последствия боярского воспитания. Он провёл ряд реформ, в том числе, церковный Стоглавый собор (решения были оформлены в 100 главах).

Однако под влиянием ряда факторов психологического, политического, социально-экономического характера царь учредил особый карательный орган – опричнину. Опричнине Иван Грозный издевательски придал вид монастыря, а себя называл игуменом. Опричники носили чёрную монашескую одежду, их жизнь сочетала молитвы и посты с убийствами и разгулом. Наиболее ярким примером жестокости опричников в отношении церкви является зверское убийство митрополита Филиппа, совершённое Малютой Скуратовым.

Несмотря на столь тесное взаимодействие, отношения между церковью и государством в этот период не были безоблачными. Особенно остро сталкивались их интересы, когда государство пыталось ограничить экономическую самостоятельность церкви. Располагая значительными материальными средствами, церковь имела огромное общественное влияние, не всегда подконтрольное государству, что препятствовало процессу централизации.

Русские пребывают в христианской вере греческого исповедания. Ранее митрополиты, и архиепископы, избирались на соборе всех архиепископов, епископов, архимандритов и игумнов монастырей. Выбирали наиболее достойного и избирали его . Иван Грозный стал назначать на эту должность определенных лиц по своему усмотрению.

В белые священники (sacerdotes seculares, Briester in gemain) посвящают по большей части тех, кто долго служил при церквах в сане дьякона. В дьяконы же посвящают только состоящих в супружестве, поэтому-то и празднование свадьбы, и поставление в сан дьякона обычно устраиваются вместе.

Священники занимают в церквах первое место. Всякий из них, погрешивший каким-либо образом против религии или священнической должности, подлежит духовному суду. Если же его обвиняют в краже или пьянстве или если он впадает в какой-нибудь иной порок такого рода, то подвергается каре суда мирского, как они выражаются.

Мы видели, как в Москве пьяных священников всенародно подвергали бичеванию; при этом они жаловались только на то, что их бьют рабы, а не боярин. Несколько лет назад один наместник государев велел повесить священника, уличенного в краже. Митрополит пришел по этому поводу в негодование и доложил дело государю. Призвали наместника, и он ответил государю, что по древнему отечественному обычаю он повесил вора, а не священника. И после этого наместника отпустили безнаказанным.

Если священник жалуется перед мирским судьей, что его побил какой-нибудь мирянин, - ибо всякого рода оскорбления и обиды подлежат мирскому суду, - то судья наказует священника в случае, если узнает, что он задел мирянина или первый нанес ему какую-либо обиду.
Священники содержатся обычно на взносы прихожан, им назначаются маленькие домики с полями [и лугами], от которых они, как и их соседи, снискивают себе пропитание или собственноручно, или при помощи слуг. Приношения им весьма скудны. Иногда церковные деньги отдаются в рост, по десяти со ста, и этот рост предоставляется священнику, чтобы не быть вынужденными кормить его на свой счет.

Все это свидетельствует о том, что власть служителей церкви была не так сильна. Иван Грозный считал себя наместником Бога и не признавал другой власти.

Вопрос о церковных имуществах (в особенности о вотчинах – земельных владениях с крестьянами) обсуждался и в самой церкви. Сложилось два течения - “осифлян” и “нестяжателей”.
Лидер осифлян архимандрит Иосиф Волоцкий (от его искажённого имени происходит название течения) выступал за концентрацию в руках церкви больших материальных средств, в том числе земли и крестьян. По его мнению, богатые монастыри должны быть местами воспитания кадров церковного управления, отбирать которые предполагалось из числа знати. Кроме того, материальное благосостояние было необходимо для общественного служения церкви и монашества.

Монастырь, основанный Иосифом под Волоколамском, владел несколькими десятками тысяч десятин земли и тысячами крестьян. Поступающие в монастырь монахи в зависимости от взноса распределялись по послушаниям и получали различное содержание. Самые крупные жертвователи получали полный комплект одежды на все сезоны, хорошее питание, отдельный дом и келейника-прислужника. Их довольно быстро продвигали по церковно-иерархической лестнице. Они несли послушания при архиереях, помогая им в делопроизводстве, выполняя административные и управленческие функции. Владея большими средствами, монастырь Иосифа Волоцкого в голодные годы кормил голодающих, число которых доходило до 7 тыс. чел., содержал сиротский приют и ночлежку для бездомных, больницу.

Другую группировку – нестяжателей – возглавлял Нил Сорский. Он считал, что монашествующие должны жить в соответствии с евангельским идеалом бедности, пользоваться исключительно трудом своих рук. Нилом Сорским и его учениками было создано несколько небольших монастырей-пустынек в удалённых местах.

Осифляне и нестяжатели вели яростную полемику друг с другом. Появился ряд сочинений, в которых нестяжатели (Максим Грек, монах Вассиан Косой – в миру князь Василий Патрикеев) резко высказывались против осифлян, называя их хищными волками и расхитителями. Под лозунгами нестяжателей произошло несколько выступлений крестьян, недовольных формированием крепостнических отношений.

Государство объективно поддерживало нестяжателей. Уже Иван III, покорив в 1471 г. Новгород, взял в казну большую часть земель, принадлежавших новгородскому архиепископу. На соборе 1504 г. он поставил вопрос о передаче церковных земель государству, но столкнулся с мощной оппозицией духовенства. При Иване Грозном, на Стоглавом соборе, такой вопрос вновь был открыт. Учитывая сильные позиции осифлян и опасаясь крестьянского движения, неизбежного ввиду роста повинностей крестьян на казённых землях, правительство не решилось отбирать церковные земли. Стоглавый собор лишь запретил монастырям и архиереям принимать в качестве пожертвований земли и крестьян, иначе как по пожалованию от царя.

В церковной жизни того времени было немало проблем, связанных с дисциплиной. Архиереи проявляли произвол в отношении духовенства: взимали ставленнические пошлины, произвольно переводили священнослужителей с одного прихода на другой, лишали мест. В монастырях катастрофически падала нравственность и дисциплина, – мужчины и женщины проживали совместно, были распространены пьянство и противоестественные грехи. В церковных обрядах наблюдались разногласия; богослужебная литература изобиловала ошибками. Богослужения и требы отправлялись недобросовестно - одновременно читалось нескольких молитв, священники нередко служили в нетрезвом состоянии. Государство и церковное руководство уделяло значительное внимание авторитету церкви, принимало меры к повышению дисциплины.

Архиерейский собор 1504 г. запретил взимать ставленнические пошлины. В 1506 г. новгородский архиепископ Геннадий за нарушение этого запрета был смещён с поста и отправлен на покой без содержания. Священникам было разрешено жаловаться на незаконные действия архиереев как в светских, так и в церковных вопросах непосредственно митрополиту и великому князю.
В укреплении церковной дисциплины и упорядочении культа важную роль сыграл Стоглавый собор 1551 г. Его решениями было запрещено совместное проживание женщин и мужчин в монастырях, хранение в монастырях водки. Ответственность за дисциплину духовенства возлагалась на архиереев, настоятелей монастырей и протопопов. Был унифицирован культ: регламентирована иконопись, проверены книги, и исправленные образцы были разосланы по епархиям, введено двуперстное крещение, направление движения крестного хода против солнца. Суровые меры были приняты против скоморохов и иных “смехотворцев”.

Заключение

В.О.Ключевский отмечал ряд чрезвычайно развитых качеств Грозного, к которым он относил следующие:
Раннюю мысль о власти: «…Иван рано и много, раньше и больше, чем бы следовало, стал думать своей тревожной мыслью о том, что он государь московский и всея Руси. Скандалы боярского правления постоянно поддерживали в нем эту думу, сообщали ей тревожный, острый характер».
Идею власти: «…С детства затверженные автором любимые библейские тексты и исторические примеры все отвечают на одну тему - все говорят о царской власти, о ее божественном происхождении, о государственном порядке, об отношениях к советникам и подданным, о гибельных следствиях разновластия и безначалия. Несть власти, аще не от бога. Всяка душа властем предержащим да повинуется. Горе граду, им же градом мнози обладают и т. п. Упорно вчитываясь в любимые тексты и бесконечно о них размышляя, Иван постепенно и незаметно создал себе из них идеальный мир, в который уходил, как Моисей на свою гору, отдыхать от житейских страхов и огорчений. Он с любовью созерцал эти величественные образы ветхозаветных избранников и помазанников божиих - Моисея, Саула, Давида, Соломона. Но в этих образах он, как в зеркале, старался разглядеть самого себя, свою собственную царственную фигуру, уловить в них отражение своего блеска или перенести на себя самого отблеск их света и величия. Понятно, что он залюбовался собой, что его собственная особа в подобном отражении представилась ему озаренною блеском и величием, какого и не чуяли на себе его предки, простые московские князья-хозяева. Иван IV был первый из московских государей, который узрел и живо почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, помазанника божия. Это было для него политическим откровением, и с той поры его царственное я сделалось для него предметом набожного поклонения. Он сам для себя стал святыней и в помыслах своих создал целое богословие политического самообожания в виде ученой теории своей царской власти».
Недостаток практической разработки идеи власти. «… Однако из всех этих усилий ума и воображения царь вынес только простую, голую идею царской власти без практических выводов, каких требует всякая идея. Теория осталась не разработанной в государственный порядок, в политическую программу. Увлеченный враждой и воображаемыми страхами, он упустил из виду практические задачи и потребности государственной жизни и не умел приладить своей отвлеченной теории к местной исторический действительности. Без этой практической разработки его возвышенная теория верховной власти превратилась в каприз личного самовластия, исказилась в орудие личной злости, безотчетного произвола. Потому стоявшие на очереди практические вопросы государственного порядка остались неразрешенными».

По мнению В.О. Ключевского, «…положительное значение царя Ивана в истории нашего государства далеко не так велико, как можно было бы думать, судя по его замыслам и начинаниям, по шуму, какой производила его деятельность. Грозный царь больше задумывал, чем сделал, сильнее подействовал на воображение и нервы своих современников, чем на современный ему государственный порядок. Жизнь Московского государства и без Ивана устроилась бы так же, как она строилась до него и после него, но без него это устроение пошло бы легче и ровнее, чем оно шло при нем и после него: важнейшие политические вопросы были бы разрешены без тех потрясений, какие были им подготовлены. Важнее отрицательное значение этого царствования. Царь Иван был замечательный писатель, пожалуй даже бойкий политический мыслитель, но он не был государственный делец. Одностороннее, себялюбивое и мнительное направление его политической мысли при его нервной возбужденности лишило его практического такта, политического глазомера, чутья действительности, и, успешно предприняв завершение государственного порядка, заложенного его предками, он незаметно для себя самого кончил тем, что поколебал самые основания этого порядка. Карамзин преувеличил очень немного, поставив царствование Ивана - одно из прекраснейших по началу - по конечным его результатам наряду с монгольским игом и бедствиями удельного времени. Вражде и произволу царь жертвовал и собой, и своей династией, и государственным благом. Его можно сравнить с тем ветхозаветным слепым богатырем, который, чтобы погубить своих врагов, на самого себя повалил здание, на крыше коего эти враги сидели».



Список литературы
1. Барберини Р. Путешествие в Московию Рафаэля Барберини в 1565
2. Валишевский К. Иван Грозный. М., 1912. С. 326.
3. Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1990. С. 117
4. Горсей Дж. Записки о России XVI- начала XVIIв. М., 1990. С. 91.
5. Ключевский В. Краткое пособие по русской истории. Москва: 1996, 173 с
6. Ключевский В.О. Курс русской истории: в 12 т. Том 4. Лекция ХХХ.- М.:Наука, 1989, С. 38.
7. Манштейн Х. Г. Записки Манштейна о России. СПБ., 1875. С. 309.
8. Мапельман В.М. Три концепции исторической морали // Наука и жизнь. 1995, № 12, С.36.
9. Маржерет Ж. Состояние Российской империи и Великого княжество
10. Памятники русского права. Вып. 4. М., 1956. С. 367,. 584-586.
11. Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским.- М.:Наука, 1979, Серия: Литературные памятники,- С.133.
12. Рейтенфельс Я. Сказание о Московии// Утверждение династии. М., 1997. С. 350
13. Тьеполо Ф. Рассуждения о делах Московии Франческо Тьеполо// Иностранцы о древней Москве. М., 1991. С. 63.
14. Флетчер Д. О государстве Русском. СПб, 1906. С. 25.
15. Фоскарини М. Рассуждения о Московии// Иностранцы о древней Москве. М., 1991. С. 55-57
16. Чернов А. В. Образование стрелецкого войска// Исторические записки. 1951. Т. 38. С. 285
17. Штаден Г. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника. М., 1925. С. 112